«Вышел в свет первый роман о Ходорковском. Главный герой книги бежит. Однажды он ночует в доме, где молодая хозяйка узнает его по теленовостям и требует от мужа, чтобы тот сообщил в милицию…. Сообщишь — менты заинтересуются, кому они комнаты сдают, платят ли налоги…… Беглого олигарха спасет не народная солидарность с его идеями или миллиардами, а простое “сегодня ты — завтра я”.
Сюжет крайне неожиданный для книги о Ходорковском… Персонажи вокруг олигарха — простой русский народ. Сугубо немосковское произведение…. Действие романа начинается в забайкальской степи. Герой просыпается в автобусе рядом с мертвыми надзирателями…. После коротких колебаний выходит из автобуса и бежит. Его бегство — без ясной цели, без бизнес-плана…. Надежды на свободу и хеппи-энд нет….Беднягу беглеца жаль и читателю. Переживаешь не за Героя российского экономического чуда, не за Символ Свободы. А за человека, который попал однажды в эти жернова, выхода из которых нет. И временные обстоятельства бегства это только лишний раз подтверждают….
Власть здесь жестока и капризна, как у Гоголя или Хармса. А народ невозмутим, как у Толстого или Гроссмана которые наряду с Пушкиным и Платоновым — любимые писатели автора… Книга написана в стиле классического русского реализма. Старомодная сила русского языка очень тесно распечатана на 684 страницах. Триллер-эпопея…
Издана книга в Праге, тираж отпечатан в Киеве, в Россию попало пока только несколько сотен экземпляров. Прямо самиздат какой-то….роман “Заговор обезьян” написала не какая-то Тина Шамрай из бедной Твери… А кто такая Тина Шамрай? Тетка-правозащитница из глубинки, которая решила, что она может пересказать миру сны Ходорковского…. Но элитарные московские литераторы уже давно ничего по-настоящему хорошего не сочиняли. Если какой-то Прилепин или какой-то еще талант и сверкнет — это точно не столичный талант….»

Статья – – Штефан Шолль – Московский Комсомолец № 25620 от 18 апреля 2011 г.  Stefan Scholl Moskovskij Komsomolets

«Меня всегда потрясал Федор Емельяненко. На полголовы ниже большинства своих противников, в нелепых плавках, без рельефных мышц, даже с маленьким пузом. С виду совсем не герой, а такой безобидный дядя — тихий, скромный перед боями, без гориллоподобной жестикуляции и гримас, которые свойственны большинству его соперников. Но какой боец!… Колеся по России, и чаще всего по Москве, я постоянно встречаю в общественном пространстве этаких анти-Емельяненко — огромных, шумных, крутых. Они всем своим видом, каждым движением дают понять: “Я — хозяин жизни!” На дорогах доминируют хамы за рулем иностранных джипов — им эти чудо-машины гарантируют преимущество перед теми, которые “слабее”. Морды этих джипов ваши авторекламщики гордо называют брутальными, а мужики за рулем своей мимикой удачно повторяют выражение этих морд: “Дорогу мне, лохи, едет настоящий бандит!” Обгоняя их иногда на своей “отстойной” “Ниве”, я наблюдал в зеркале заднего вида настоящие приступы истерики, красные лица, которые едва не лопались от божественного гнева. Но автодвижение — только одно поле сражения психологической воины…. Мне почему-то кажется, что все эти соловьевы, минаевы, шевченко и другие известные русские мужики завидуют карьере Шварценеггера: из австрийского культуриста — в кинозвезды, а потом в губернаторы…. В отличие от того же Емельяненко столичные мужчины, находясь в обществе, постоянно демонстрируют, что никогда не слышали слово “сдержанность”…. Может быть, для Емельяненко оно тоже не имеет особого значения. Но он все-таки мужик верующий, из-под Белгорода, из глубинки, оттуда, где многим школьникам и сегодня еще твердят, что скромность — это достоинство. Но Емельяненко — исключение из общих правил большой русской игры….
 Но самое интересное, что, когда ты знакомишься с русскими поближе, они оказываются совсем не “облаками в штанах”! Все мои личные знакомые и друзья резко отличаются от тех “русских мужиков”, которых видишь на МКАДе, в “Арбатском пассаже”, на телетусовках или в сериалах-боевиках. Они не хамят, не паразитируют, у них нет наполеоновских комплексов, они самокритичны — и по отношению к собственному “я”, и к собственному обществу. Конечно, те из них, которые москвичи, потешаются над немцем на “Ниве”, но добродушно. А пошутить любят и над собой…. Выходит, у мужской России — два совершенно разных лица. На публике, перед незнакомцами, она делает все возможное, чтобы впечатлить, испугать, обескуражить. Нападение, экспансия — это самозащитный рефлекс при отсутствии общих правил, ценностей и авторитетов, на которые можно полагаться в общении с другими. А после знакомства, после рукопожатия, после первых капель совместного пота в парилке это поведение отбрасываются, как панцирь, — и тебе является Человек».

Статья – – Штефан Шолль – Московский Комсомолец № 25576 от 22 февраля 2011 г.
Stefan Scholl Moskovskij Komsomolets